Дедушка и одуванчики
Свежий номер: 14 марта 2024 (4959)
тираж номера: 4050 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
Дедушка и одуванчики


Дедушку Дениса Федоровича Левченко я никогда не видела в военной форме.
О его военном прошлом я узнавала не от него лично, а от тети и отца.
Скромный, спокойный, домашний, с мягким, будто войлочным, голосом. Никогда я не слышала командирских, резких ноток, никогда никакой бравады. Огромный, он всегда излучал добро, спокойствие и вообще мир во всем мире.
Мы, его внучки-одногодки Таня и Женя, все детство «паслись» возле дедули.
Припоминаю: он в гараже у верстака что-то мастерит, а мы на качелях неподалеку беззаботно проводим время. Качели соорудил дедушка для местной ребятни.
Наша детская свобода ограничивалась довольно большим двором двухэтажной «сталинки», где росли одуванчики, лопухи и «калачики». Двор вроде бы городской, но растительность здесь буйствовала абсолютно по-деревенски.
Дедушка обстоятельно и всегда охотно беседовал с нами, рассказывал о церковно-приходской школе, читал накрепко выученные  стихи (еще из дореволюционной программы) и почти никогда  не говорил о войне. Наверное, боялся нарушить  детскую безмятежность, лелеял нашу легкомысленность.
Ордена и медали, заслуженные в боевых операциях, интересовали нас меньше, чем трофейные туфли, добытые им невесть каким образом для любимой Галечки, нашей бабушки Галины Устиновны. Нездешние, с бантиком и на затейливом каблуке, они были предметом наших ссор в отстаивании права «поносить», несмотря на то что были велики нам размеров на пять. Если мы шли на мировую, каждой доставалось  по одной туфле – неудобно, зато не обидно.
В праздник Победы дедушка надевал выходной пиджак с орденами и выдавал нам с Татьяной  деньги на покупку торта «Ореховый» и ситро. Газировку с двойным сиропом дедушка рекомендовал выпить непременно прямо в магазинном кафетерии. Почему-то именно газировка была для него квинтэссенцией счастья – сладкая, искристая, с брызгами. Ему хотелось, чтобы его веселым внучкам стало еще веселее и радостнее. За спецзаказом мы неслись по заросшему одуванчиками двору в гастроном «Колос». Принесенный торт делился на всех домочадцев. Дедушка съедал свой кусочек по-особенному –  с черным хлебом.
А еще в День Победы он пел.
«Эх, дороги, пыль да туман,
Холода, тревоги, да степной бурьян...»
Пел и плакал.
«...Выстрел грянет, ворон кружит...
Твой дружок в бурьяне неживой лежит».
Это была его молитва, но летела она не в купол, а прямиком в наши души:
«...Нам дороги эти позабыть нельзя...»
Тогда мы не понимали этой вселенской тоски.
«Не плачь, дедушка!». Солнце, одуванчики, газировка – такая радость вокруг. Теперь я тоже плачу. Не знаю, как объяснить это обостренное, щемящее чувство перед всем, что касается войны. Любой – той или этой. Пацифистка до мозга костей, я преклоняюсь перед мужеством и стойкостью тех, на чью долю выпал весь ужас войны. Я часто вспоминаю тебя, дедуля, особенно весной, когда распускаются одуванчики. То добро, которое исходило от тебя, согревает меня и сейчас.
Другой мой дед – мамин отец, уроженец Сумской области Андрей Пантелеевич Банько, гвардии рядовой, –  сгорел в танке где-то под Курском. Место захоронения неизвестно. «Ни петлички, ни лычки с гимнастерки твоей». Бабушка Арыся Терентьевна одна поднимала троих детей. Его образ я даже не могу представить. Осталось только имя – ни фотографий, ни писем.
Евгения ПЕНУШКИНА
(Левченко).
  • Комментарии
Загрузка комментариев...