Первая и последняя потеря
Герман Слюсарев родился 27 мая 1925 года в станице Передовая Отрадненского района Краснодарского края. Детство прошло у моря. Когда началась война, отца забрали на фронт – он был военным. В 1942 году Иван Слюсарев был в Крыму, в районе Керчи, где наступали немцы.
– Мы с мамой жили тогда на Кубани, – поделился ветеран. – И вдруг приходит извещение от отца: жив-здоров, перебрался через пролив, и в данный момент часть проходит переформирование.
Герман поехал туда, чтобы повидаться с отцом.
– Я встретил его в одной из станиц в казачьем курене, – продолжил мой собеседник. – Там он прямо на глиняном полу развернул карту Крыма и показал, как все было. От начала и до конца. Мы отступали, горели склады. Я попросился с ним воевать, но он сказал: «Ты мне только свяжешь руки. После 9-го класса – приходи. Даю направление, чтобы тебя взяли до призыва в военное училище. Если за 6 месяцев получишь знания командира-артиллериста, это будет хорошо для армии».
Его эшелон ушел. 865-й артиллерийский полк Ивана Слюсарева нанес немцам поражение за 10 дней.
– Больше я отца не видел, – тихо произнес наш герой. – Полк подвергся авиационному налету, его ранило в руку, грудь и голову. Станица, где это произошло, была затоплена. Я пытался отыскать отца, но отовсюду приходили сведения о том, что такая фамилия в списках не значится.
Герман Иванович рано потерял отца, рано повзрослел и раньше других понял, чего хочет от жизни. Больше он никого не терял.
Занял место убитого
Не прошло и года, как Герман Иванович все-таки отправился воевать. До этого он трудился на заводах, помогал оборудовать госпитали, выполнял сельхозработы. Но мысль о фронте не давала покоя. 9 классов школы остались позади и…
– Я ушел на войну в 1943 году, вместе с наступающими частями. Это были связисты, они проходили через Армавир, и я побежал вместе с ними, – вспоминает ветеран. – Недалеко от нас бомбы разорвали связь – я помог наладить. На место убитого солдата взяли меня.
Только через три месяца после этого Герман Иванович сдал паспорт в военкомат.
– Целый год мы находились на крупных станциях связи: Кропоткин, Ивановская, – продолжил Герман Иванович. – Их бомбили каждую ночь. А наша связь была правительственной, больше чем на 20-30 минут прерывать нельзя. Так что порой искали повреждения под огнем. Тем не менее в тех условиях нам удавалось нести малые потери.
«Я живой остался, ничего»
Потом Германа Слюсарева отправили на 2-й Прибалтийский фронт. Недалеко от Риги.
– В декабре пришел приказ разгромить немецкую группу (16-ю и 18-ю армии). Мы приготовились к наступлению.
Солдаты маршем прошли много километров и заняли окопы.
– А я как-то отстал от батальона, – вспоминает ветеран. – Как оказалось, он был выведен в резерв. Если немцы прорвутся, именно мы должны были эту ситуацию ликвидировать. Я обратился к командиру, рядом с которым оказался: «Мои товарищи в траншеях, как быть?». В ту сторону на коне направлялся другой офицер, и меня прикрепили к нему. Так и получилось: лошадь рысью с офицером, а я рядом галопом. Правда, потом менялись. Так и добежали.
По дороге встретил сослуживца.
– Это оказался капитан Савельев, – продолжил Герман Иванович. – Он тоже отстал. Обрадовался, что меня увидел, теперь нас было двое – вдвоем проще. А чтобы наладить связь с остальными, я взял катушку и побежал в направлении немцев. В поле я должен был найти единственный сарай, это штаб.
– Ориентируйся на немецкие ракеты, но смотри не попади под них, – посоветовал сослуживец.
Когда Герман Слюсарев выбежал в поле, немцы его увидели и открыли прицельный огонь из минометов.
– Мина свистит – я слышу и падаю. Так и обманул смерть, – рассказал ветеран. – Метров 400 пробежал под обстрелом, но задание выполнил. И к товарищам успел вовремя.
После обстрела немцам все-таки удалось занять разрушенные окопы. Тут и завязался настоящий бой.
– В этот момент приходит приказ: «Наступление прекратить, перейти в оборону», – продолжал Герман Иванович. – Так и держали потом несколько месяцев эту 150-тысячную армию на мушке. Но в тот момент уже чувствовалось: конец войны близко. Мы читали газеты, допрашивали пленных, и картинка складывалась. И тем не менее немцы воевали упорно и выполняли приказы беспрекословно, даже маниакально. Погибали, но не сдавались. Только по приказу они прекратили сопротивление.
На войне как на войне
– Погода была ужасная – холодно. А мы жили в блиндажах, – вспоминает ветеран. – Вместо двери – плащ-палатка. В земляном углублении горели дрова, а вокруг лежали боеприпасы. Мог уголек попасть на снаряды – и нам конец. Но почему-то на это не смотрели. Кормили нас два раза в сутки, в основном ночью. Чтобы не быть обнаруженными немцами, кухни оставались в лесу, на расстоянии в полкилометра. Мы ходили к ним: по три котелка в руку и вещмешок. Выпивку тоже давали: по 100 фронтовых граммов.
Для Германа Слюсарева война бесследно не прошла: на всю жизнь у него остались проблемы с легкими.
– Я в этих землянках и блиндажах провел зиму и заработал двусторонний плеврит, – рассказал мой собеседник. – Санитар говорил: «Нам с тобой нужно не проморгать туберкулез». Лекарство – хлористый кальций – нужно было запивать молоком, только где же его возьмешь? Когда сейчас вижу, как выбрасывают хлеб, когда делают квас, то думаю: какое расточительство!
А учеба – по расписанию
Война еще не закончилась, а Германа Слюсарева уже отправили в Московское военное училище. Так что завет отца выполнить удалось, только позже.
– Я всегда хорошо учился, но отличником не был никогда, – смеется ветеран.
Герман Иванович любил спорт, прочитал все книги, о которых говорили учителя. А когда почувствовал, что слаб в математике, прорешал две толстые общие тетради. Днем работал, вечером учился.
А еще он поставил перед собой цель прочесть труды всех военачальников, писавших о войне. И сделал это. До сих пор на его книжных полках можно найти воспоминания Гудериана.
– Потому что, если дал слово, то нужно его выполнять, – считает ветеран. – История жестоко мстит тем, кто ее не знает.
Учеба сделала свое дело, и Герман Слюсарев породнился не только с военным делом, но и с наукой. Поэтому, когда пришла пора, его отправили на преподавательскую скамью. В Курский пединститут. Здесь он после окончания физмата работал заведующим кафедрой и всегда снисходительно относился к студентам.
– Я всегда любил работать с молодыми, хотел им все передать, – рассказал учитель. – А когда видел, что студент не тянет, думал, что же я ему, мальчишке, отслужившему три года, буду все портить? И ставил хорошую отметку.
В Курской области Герман Слюсарев 10 лет вел разминирование: Тепловские высоты, Поныри, Фатежский и Курский районы, знакомы ему не понаслышке.
– Тут было спокойнее, чем в Белоруссии, – признается Герман Иванович. – И я горжусь тем, что не потерял ни одного человека.
Парад Победы 1945-го
– Я хотел запомнить каждое мгновение, чтобы ни одно не прошло мимо, – делится ветеран. – В Москве было пять парадов, и я участвовал в каждом.
Перед этим были тренировочные марши по шесть часов и 30 км в день. А буквально перед парадом Слюсарев повредил руку.
– Но пропускать я ничего не хотел, поэтому приспособил винтовку к поясному ремню, – рассказал ветеран. – Я ждал конца этой войны и не представлял, что будет такое торжество. Хотелось увидеть Сталина на трибунах. Конечно, я испытывал гордость. И радость шел летний дождь, по спине стекали струйки, но даже мои легкие не помешали мне: я шел, улыбалсяот всей души. Я решил тогда, что и вторую половину жизни нужно прожить не хуже.
Герман Иванович Слюсарев дослужился до звания подполковника, имеет орден Отечественной войны II степени, медали «За боевые заслуги» и «За оборону Кавказа».
– Я хотел жизнь пройти в ногу со своей страной, со своим народом. И, думаю, эту задачу выполнил.
- Комментарии
Загрузка комментариев...
