95-летний курянин, уроженец Хомутовского района Никифор Дмитриевич Шауров участвовал в героической обороне Москвы, сражался на огненной Курской дуге, освобождал Белоруссию и обеспечивал связь при штурме Кенигсберга. Несмотря на ясную память рассказ о фронтовом пути дался ветерану с трудом. Мы обязательно опубликуем его в одном из номеров газеты, а сегодня предлагаем вниманию читателей отрывки из воспоминаний однополчан Шаурова, которые бережно хранятся почти четыре десятилетия, переходя из рук в руки – от умерших ветеранов полка к живым. Последний держатель уникальных документов – Никифор Дмитриевич – мечтает издать воспоминания фронтовых друзей отдельной книгой.
Записки заместителя начальника связи 50-й армии полковника Ивана Ефстафьевича ВОРОБЬЕВА
1979 год, Ленинград
В лютые морозы зимой 1941-1942 годов гитлеровцы под напором наших войск откатывались от Москвы. Обрядившись в награбленную у местного населения теплую одежду, фашисты пятились в противоположном направлении от запланированных вермахтом «новых рубежей», проклинали суровый русский климат и своих больших и малых фюреров, успевших удрать на самолетах и танках. По пути отступления противника зловеще чернели вмерзшие в землю и занесенные снегом автомашины. Разбитая и брошенная после полного расходования горючего боевая техника загромождала и без того изуродованные дороги. Застигнутые врасплох, немцы пачками сдавались в плен, но отдельные части, повинуясь Гитлеру, фанатично сопротивлялись.
У каждого рода наших войск – пехоты, саперов, артиллеристов, связистов – были свои задачи и свои трудности. Ломом, киркой и лопатой связисты линейных подразделений долбили ямы для столбов постоянных воздушных линий связи (буровых установок тогда еще не было). Чтобы успеть за продвижением войск, чего только ни придумывали связисты: разжигали костры, чтобы разморозить грунт, или, наоборот, вмораживали столбы в снег, поливая водой, будто молодые деревца по весне. Если по заносам и бездорожью не проходили машины и выбивались из сил лошади, заготовленные столбы рыцари телефонной трубки волочили из лесу на себе. Русский солдат выдерживал все.
После освобождения Калуги в 50-й армии на базе 96-го полка связи была создана внештатная рота тяжелого (многожильного) телеграфно-телефонного кабеля. Новое подразделение должно было наращивать или дублировать воздушные линии связи на особо опасных направлениях, обстреливаемых противником. Много было у этой роты славных дел, которые можно назвать подвигом, а действия солдат-связистов – героическими. Особо мне врезался в память случай, произошедший в начале 44-го года в Белоруссии.
Передний край наших войск шел по левому (восточному) берегу Днепра, на противоположном крутом берегу расположился противник. Река стояла, скованная льдом и занесенная снегом, подступы к обоим берегам были густо усеяны минами. Как раз против стыка 50-й армии с соседней возвышался, буквально нависая над нами, поселок Новый Быхов, превращенный гитлеровцами в опорный узел обороны.
Внезапным, дерзким ударом артиллерия и пехота захватили поселок, попутно вызволив из беды отряд белорусских партизан, попавший в окружение к фашистам. Развивая успех, наши войска продвигались с боями вперед.
Ночью меня вызвал к себе командующий армии генерал Иван Васильевич Болдин и, приятно возбужденный, без приказной интонации в голосе сказал:
– В районе Нижнего Быхова немецкая оборона прорвана, завтра я должен, понимаете, ДОЛЖЕН, продвинуться примерно вот сюда, – и показал два населенных пункта на карте. – Что можно сделать в плане организации связи? Подумайте. Я несколько минут подожду.
Принимая решение, он знал, что резервов средств связи на этом участке нет. События развивались не по плану, и действовать надо было немедленно, не давая опомниться врагу. Рискуя остаться совсем без резерва, я предложил задействовать роту тяжелого кабеля как единственную возможность обеспечения наступательного броска.
...Итак, захваченный нами Новый Быхов. Ночь на исходе. Радиосвязь в порядке. Срок установки телефонно-телеграфной связи со старым временным пунктом управления приближается. Тяжелый кабель должны были вести со стороны разминированной ледовой переправы. Но там ничего похожего не наблюдалось.
В нервном напряжении ожидания чего только не привидится! Из бывшей немецкой траншеи при свете ракет и отблесков взрывов было видно, как в другой стороне от переправы, на замерзшей реке копошатся несколько фигур, вот они уже вскарабкиваются на высокий берег. Может быть, заблудшие фрицы прорываются к своим? Такое часто бывало, но почему с реки? И вот все ближе и яснее слышится сочная, бодрящая, хотя и вполголоса, русская речь. На спинах и носилках – тяжелющие барабаны с толстым черным кабелем. Наша «тяжелая»!
Первое чувство при встрече – радость от досрочно выполненной трудной задачи, но тут же сознание пронизывает холод тревоги: самовольно изменив маршрут, эти люди минуту назад вышли из заснеженной минной каши. Каждый шаг мог стать последним, а они упорно двигались вперед по ледовому полю смерти. И теперь без суеты, деловито включают телефонный аппарат, передают из рук в руки первую раскуренную самокрутку. На лицах еще не высохли капли пота, со снятых рукавиц идет парок. Вроде бы ничего необычного не произошло, но каждый нет-нет да и как бы невзначай оглянется на вереницу следов, тянущихся с левого берега на правый – на несколько сотен метров солдатского подвига.
Очевидно, каждый думал о содеянном, но скупой мужской разговор велся о том о сем, не затрагивая главного. О главном говорили позже. Отважная группа связистов примерно так объяснялась перед командованием:
– Так все ж в порядке! Потерь нет. Могли, конечно, быть, на то и война. На сенокосе и то бывает... Никто никого не принуждал идти напрямую. Да у нас все добровольцы! Вся рота пошла бы хоть на черта, если надо.
– Всем ясно было, что в обход, через переправу далеко, да и там немец не дремлет, добра от него не жди. А транспорт мы в обход пустили...
– Так мины же ставили, как этажерку. Снегом первые засыплет, сверху новые ставят, их опять засыпает. Так мы соображаем – по самым большим сугробам шли, извините, как по пуховым перинам. Легонечко, чтобы не рвануло, след в след старались. Проваливались и по пояс, бывало. Дошли же!.
Да, дошли, но с большим риском не дойти и сорвать выполнение задания. Тем не менее, благодаря смелости и находчивости солдат роты тяжелого кабеля, связь была налажена и наступательная операция прошла успешно: советские войска на следующий день освободили от фашистов большой район за Днепром.
- Комментарии
Загрузка комментариев...