30 июля (по старому стилю) 1904 года Владивостокский крейсерский отряд в составе трех кораблей – «Россия» (флаг адмирала Иессена), «Громобой» и «Рюрик» – вышел в море. Задача отряда состояла в том, чтобы встретить корабли 1-й Тихоокеанской эскадры, пытавшиеся прорваться из осажденного Порт-Артура, оказать им огневую поддержку и довести до Владивостока. Попытка была неудачной, эскадра, потеряв в бою командующего, вынуждена была вернуться обратно. Но владивостокцы об этом не знали. И, идя на юг, столкнулись в Корейском проливе, в сорока милях от порта Фузан (Пусан), с отрядом японских боевых кораблей адмирала Камимуры. Двум крейсерам – «России» и «Громобою», сильно пострадавшим, удалось уйти от врага и вернуться во Владивосток. Получившему серьезные повреждения «Рюрику» выпало иное: сдаться или вести бой до конца.
Позволю себе в сжатом виде изложить очерк офицера-эмигранта Лукина «Неравный бой».
«… Первые сутки прошли спокойно. В полночь на вахту вступил лейтенант Иванов 13-й. Стояла темная, тихая, звездная ночь. В четыре часа утра Иванова сменил лейтенант Постельников. Стало светать, и тут на норд-весте проступили силуэты четырех больших кораблей. Расстояние до них было примерно кабельтов 80 (около 15 км – В.Ж.).
Вначале думали, что это корабли Артурской эскадры, но все же разбудили команду. На мостике «Рюрика» находились: командир капитан 1-го ранга Трусов, старший офицер капитан 2-го ранга Холодовский, вахтенный начальник лейтенант Постельников и лейтенант Иванов 13-й. Неизвестная колонна старалась нагнать русский отряд и все более приближалась к нему. Это была эскадра адмирала Камимуры – крейсеры «Адзума», «Ивате», «Идзума» и «Токива». Когда стало понятно, что это японцы, на «России» и других кораблях затрубили боевые рожки и забили барабаны. Тут же стали поднимать полные пары. Эскадренный ход достиг 17,5 узлов. Из труб неприятеля также повалил густой черный дым. Некоторое время колонны шли на параллельных курсах и безмолвствовали, но вот на адмиральской «Идзуме» сверкнула вспышка, и тут же обе эскадры опоясались огнем!
Завязался жаркий бой. «Рюрик» дрожал от рвавших его корпус снарядов, однако и сам поражал врага. На мостике и на палубах уже лежали первые трупы убитых. Шел восьмой час утра. Наш отряд прибавил ход. Бой не ослабевал. Вдруг прокатилось громкое «Ура»… Охваченный дымом и огнем повалился на бок крейсер «Ивате». Адмирал Иессен сделал поворот и перевел бой на левый, более уцелевший борт. Но и противник сделал тот же маневр.
С прежним остервенением бой завязался на левом галсе и стал роковым для командира «Рюрика». Снаряд угодил под крышу боевой рубки, разорвался, убив двух матросов, тяжело ранил командира и легко штурмана. Несмотря на большую потерю крови, командир продолжал управлять крейсером, сидя на подложенной подушке и матрасе.
Справа по борту показались два дымка. Но это пришла подмога японцам – «Такачихо» и «Нанива». Адмирал Иессен снова изменил курс… Бой длился уже два с половиной часа. На этом повороте над «Рюриком» разразилась ужасная катастрофа. От попадания снарядов заклинило руль, снесло штурвал. Корабль лишился управления и стал катиться в сторону японцев. Сменивший командира лейтенант Зенилов попытался управлять курсом крейсера с помощью машин, но корабль, как раненый зверь, кружил на месте…
Итак, «Рюрик» отстал от своих собратьев. Комендоры (матросы-артиллеристы) работали, как львы, не обращая внимания на окружающий ужас разрушения. Красавец унтер-офицер Шарков продолжал огонь, не взирая что ему наполовину оторвало руку и она болталась, как плеть. Ножом он одним ударом отсек ее, сам перетянул обрубок руки и продолжал вести огонь, пока не лег костьми от разорвавшегося снаряда.
Увлеченные боем с Камимурой, «Россия» и «Громобой», наконец, увидели бедственное положение «Рюрика» и повернули, чтобы помочь ему. Однако повернули и японцы.
Пройдя близко от правого борта «Рюрика», адмирал с мостика «России» крикнул в мегафон: «Рюрик»! Скорей давайте ход. Уходите во Владивосток», и, продолжая бой, склонился на норд. Видя беспомощное положение «Рюрика», три японских крейсера подскочили к нему и открыли убийственный продольный огонь со стороны кормы.
Осколком разорвавшегося на мостике снаряда тяжело ранило в голову лейтенанта Зенилова. От нечеловеческой боли он схватился за голову: «Пропал я, пропал! Не сдавайтесь, братцы! Постоим за Россию!». Его подняли на руки и понесли на перевязочный пункт в кают-компанию.
В командование крейсером вступил лейтенант Иванов 13-й. Рюрик представлял собой ужасающую картину разрушения. Были исковерканы трубы, сбиты мачты, сметены все 120-миллиметровые орудия, разбиты все надстройки, коечные сетки горели. Действовало одно 6-дюймовое орудие. И Иванов решился на последнее – сблизиться с врагом, пустить мину и таранить. Но японцы разгадали замысел русских, открыли бешеный огонь из всех калибров. Инженер-механик Маркович пытался пустить мину из кормового минного аппарата, но снаряд попал в этот аппарат. Образовалась страшная пробоина. Убило и контузило многих людей, а контуженного Марковича выбросило взрывом из помещения. Очнувшись, он тут же побежал в кочегарку, где перебило водопроводные трубы. И там, обвязав лицо и руки мешками, чтобы не обвариться, разъединил котлы. Все четыре машины остановились. Все же ему удалось исправить одну группу котлов, дали средний ход.
Огонь японцев сметал все на верхней палубе, разил в закрытых помещениях и в батареях, калеча здоровых, роясь в трупах и разбрасывая бесформенные клочья человеческого мяса… Вскоре ранило в голову и третьего командующего крейсером лейтенанта Иванова. Но после перевязки он тотчас же вернулся на мостик.
Умирающий капитан 2-го ранга Холодовский, приходя в сознание, пел гимн и кричал матросам: «Продолжать бой до последнего… Не сдавать «Рюрика»!»
Несчастный лейтенант Зенилов в лазарете лишился рассудка. Очередным снарядом был убит в боевой рубке капитан Трусов…
Целый час длилась агония корабля. На нем действовала теперь лишь одна пушка, но вот, разбитая, смолкла и она. Управлявший ею мичман Платонов (видимо, предвидя плен – В.Ж.) выхватил револьвер и тут же застрелился.
Не имея возможности продолжать бой, Иванов 13-й приказал мичману барону Шиллингу взорвать носовой минный погреб. Но сделать это не удалось, поэтому открыли кингстоны. Истерзанный крейсер быстро садился кормой, заваливаясь на левый борт. Люди, как горох, сыпались в воду. Многих засосало под киль, кого-то убили обломки. В последние секунды «Рюрик» встал на «попа» и исчез в пучине. По волнам прокатилось мощное «Ура».
...Так оставшиеся в живых моряки проводили свой корабль, ушедший с не спущенным перед врагом флагом.
Вячеслав ЖИДКИХ.
- Комментарии
Загрузка комментариев...