Вячеслав Смирнов: На солнце не смотрю до сих пор...
Свежий номер: 26 марта 2024 (4962)
тираж номера: 2509 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
Вячеслав Смирнов: На солнце не смотрю до сих пор...


Ровно 28 лет назад, 26 апреля, в 1 час 23 минуты 40 секунд произошло событие, которое разделило историю на «до» и «после». В этот день 1986 году прогремел взрыв на Чернобыльской АЭС.
    
О том, что происходило в Припяти в те дни, много раз писали, снимали фильмы, публиковали книги. И все же до сих пор в этой страшной истории вопросов больше, чем ответов. Мы же расскажем о подвиге простых людей-ликвидаторов, титанический труд которых спас мир от попадания радиационного яда в грунтовые воды. Корреспондент «ГИ» побывал в гостях у Вячеслава Смирнова, который добровольцем уехал в Чернобыль...

«Нахватали» достаточно
– По карточке 23,5 рентген. Это приличная доза. Такую человек получает обычно за 70-80 лет жизни. А мы получили за несколько месяцев. Некоторые ликвидаторы «хватали» намного больше, и порой это стоило им жизни...

Боролись, как могли
– В это время я служил в штабе гражданской обороны Курской области, занимался подготовкой руководящего состава. Когда случилась авария, всех подняли по тревоге. Специалисты радиационно-химической защиты, медики, оперативные работники оценивали ситуацию в области. Много было неясных вопросов. Нас учили противостоять последствиям ядерного взрыва в зависимости от мощности заряда, а здесь пришлось столкнуться с «мирным» атомом. У нас не было ни таблиц, ни инструкций на этот случай. Уровень радиации резко повысился примерно через 4 дня: стоки воды после дождя «фонили» на 200-300 миллирентген. Началась упорная и кропотливая работа: собирались данные, делалось все возможное для защиты населения. Мы выставляли посты радиационно-химического наблюдения, проводили разведку. Особенно много пришлось работать на железной дороге: пошли поезда с Украины, люди начали уезжать из родных мест. Некоторые пассажиры буквально «звенели» (звук в наушниках измерительных приборов) или «светились». Их переодевали, мыли, стригли. Специалисты проверяли все товары, строительные материалы и грузы. Особое внимание обращали на детей. Они же маленькие, дышат в два раза чаще, а это увеличивает вероятность попадания пыли, радионуклидов. Чтобы их спасти, давали им йодосодержащие препараты. Лекарств было достаточно, но, к сожалению, их не всегда успевали доставлять вовремя. Весной и летом было пыльно — это добавляло хлопот. А в июне радиоактивность стала резко спадать. Курску повезло – воздействие было не таким продолжительным. Хотя зоны заражения появились в Железногорске, Дмитриеве, около Фатежа. Были «пятна» в Золотухинском районе.
Кстати, соловьиному краю уже приходилось справляться с радиоактивной угрозой. В 60-е годы, в разгар ядерных испытаний США, Китая и СССР, какая-то доля радиоактивных частиц осела и в нашем регионе. На людей все это давило. Они страдали не физически, а психологически. Им казалось, что они пьют «грязную» воду, питаются зараженной едой...

Добровольное отчуждение
– 9 мая 1986 года я написал рапорт о добровольном желании участвовать в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Пришло письмо, в котором говорилось, что меня вызовут по мере необходимости. Ожидание длилось несколько месяцев. Я было подумал, что про меня забыли вовсе. Но в конце января 1987 года пришел приказ. Он застал меня в Оренбурге, на сборах. Учились деактивировать зараженную технику, работали в средствах защиты. 2 февраля началась моя первая смена в качестве ликвидатора. Последняя пришлась на начало апреля – 6 числа я уехал домой.
Жили в самом Чернобыле, который напитался всеми видами радионуклидов, выброшенных станцией. У нас вели строгий учет полученной дозы. Но многие, в том числе и я, «хватили» намного больше, чем значилось в документах. Это я ощутил на своем здоровье. Предельно допустимой дозой установили 25 рентген. Когда человек набирал 15, ему уже начинали искать замену. Старались не допускать переоблучения.

Минута на крыше могла стоить жизни
– Нам пришлось расчищать крышу 3-го энергоблока от обломков, которые излучали сильнейший фон. Были участки, обдававшие человека дозой до 200 рентген. Некоторые «пятна» излучали по 200 рентген. Работали очень быстро. Счет шел на секунды. Небольшая задержка могла стоить человеку жизни.
Был трагический случай. Перед моим отъездом новенький офицер решил посмотреть на третий блок. Вроде шел по верному маршруту. Всего 4 минуты постоял у стены… Стало плохо, еле-еле держался на ногах. Получил сразу 20 рентген.

Последствия дают о себе знать до сих пор
– В горле першило и драло спустя два дня после возвращения: повредило слизистую... Через две недели горло начало «отпускать». Еще в Чернобыле начались проблемы со зрением. Однажды посмотрел на солнце, и меня очень сильно ослепило. Несмотря на операцию, на солнце не гляжу до сих пор.
БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ
  • Комментарии
Загрузка комментариев...