На ее счету восемь персональных выставок. 11 лет она преподавала в ДХШ №2 имени Дейнеки. Ее воспитанники отмечены наградами городских, региональных и всероссийских конкурсов. Один из лучших учеников и ее особая гордость – сын Сергей. В этом году у художницы юбилей.
– Лариса Леонидовна, помните в «Простоквашино»: «А какая польза от этой картины на стене? – От этой картины очень большая польза: она дырку на обоях закрывает!». А если серьезно, зачем картина в доме?
– То, что картина вносит изюминку в интерьер, делает его неповторимым, я думаю, говорить не стоит – это лежит на поверхности. Суть в другом. Даже самое яркое впечатление от спектакля может длиться дней десять. Картина же постоянно находится в доме и излучает энергетику, которая делает жизнь человека светлее, возвышает, лечит его. Почему? Потому что живопись – живая. Художник вкладывает в нее часть души.
– Считается, что академическому рисунку можно научить едва ли не любого.
– Да, это математика: можно сидеть и отрабатывать штрихи. Любому можно объяснить и законы композиции: что на картине главное, а что второстепенное. Возьмем, например, букет. Казалось бы: какая здесь может быть иерархия? Но какой-то цветочек обязательно главнее, и ему подчинено все остальное. Если нарисовать все цветы одинаковыми, композиция рассыплется. Но живопись - не столько техника письма, сколько творчество, самоотдача.
– Что стало определяющим в вашем выборе творческой стези: место, где родились, семья, гены или какое-то жизненное событие?
– Все понемногу. Родилась я в Курске, а наша школа живописи считается одной из лучших в Черноземье. Родители работали на заводе, но отец в молодости увлекался рисованием, мы с сестрой эти задатки унаследовали. В детстве я мечтала стать художником-мультипликатором, поступила в московский институт на это отделение, но там требовалась серьезная подготовка: умение работать с гипсом, скульптура, графика. В школе этому не учат. Вернулась домой и поступила на художественно-графический факультет Курского педа.
После получения диплома восемь лет работала в ТЮЗе «Ровесник», в котором занималась еще в школе. Некоторое время была штатным сотрудником в галерее «АЯ». И только потом начала преподавать в художественной школе. Все это время писала. Занималась живописью ежедневно, несмотря на уроки с учениками и домашние дела. Если кто-то зависает за компьютером, то я – за мольбертом. Не ждать вдохновения – один из признаков профессионализма. Просто садишься, начинаешь работать, а потом видишь – дело пошло.
– На одной из ваших картин вдохновение изображено в виде лошади. Смысл: пахать и пахать?
– На этот вопрос трудно ответить. Просто пришел в голову такой образ.
– Многие стремятся найти свой стиль, не у всех получается.
– Это приходит с годами. Вспоминается забавный случай: показывала ученикам свои работы, и одна девочка сказала, что видела похожую картину у своей тети из столицы. Я к тому времени лет десять уже возила работы в Москву. Попросила узнать, кто автор полотна ее родственницы, и оказалось, что картина моя.
– У некоторых художников стеллажи в мастерских забиты картинами, некоторые, наоборот, рисуют под заказ. Вы к какой категории относитесь?
– Рискну сравнить себя с Пикассо. На стенах в доме художника не было ни одной собственной картины. «Тебе не нравятся твои картины?» – спрашивали у него. «Очень нравятся, но они мне не по карману…»
А если серьезно: когда приглашают на выставку, у меня картин – шаром покати. Собираю по знакомым. На 40-летие предложили провести персональную выставку, бегу в галерею «АЯ» – Радин говорит, что мои работы у него дома. Приятно!
У меня все в движении. Краска еще на полотне не высохла, я его – в раму и в галерею. Вырученные деньги тут же уходят на краски, холсты, рамы. Главное в нашем деле – не останавливаться: писать и писать. Опять же, надо следить за новыми направлениями в живописи, посещать выставки в других городах, ездить на пленэры. Работа над собой идет постоянно, через год - другой ты уже не та: меняется техника, темы, интонации.
– Членство в Союзе художников России – обязательный атрибут профессионала?
– Членом Курского отделения СХР я не являюсь, не сложилось как-то. Вступила в творческий союз «Провинция», который учредил Олег Радин. Потом «Провинция» присоединилась к московскому отделению Союза художников. Благодаря этому посещение Третьяковки стало для меня бесплатным. В Курске как члену творческого союза мне выделили мастерскую на улице Луначарского, рядом со Знаменским собором. Место прелестное, вдохновляющее. Работала там больше десяти лет. Темновато, правда. Но когда я выбирала помещение, увидела на двери восьмерку (символ бесконечности), и сразу решила – мое!
– Раньше у профессиональных художников были «квоты и блага»...
– Безусловно: мастерские, расходные материалы, участие в выставках, поездки на творческие дачи – все было за государственный счет. Теперь, если мастерские у кого-то и остались, то аренда и коммунальные тарифы такие, что не каждый потянет. Удивляюсь, как галерея «АЯ» выжила и даже сумела выкупить свой пятачок? В Радина, видимо, батарейки какие-то встроены – энергия не иссякает. Сколько он уже сделал?! Участвовал в арт-салонах в Москве в 90-е годы. В Курске в «АЯ» постоянно новые выставки, презентации, юбилеи. Сколько творческих людей обрели известность благодаря Радину!
– В нашем крае много талантливых, самобытных художников. Чье творчество вам близко?
– Веры Прониной. Преклоняюсь перед этим человеком, училась у нее и до сих пор учусь. Поверьте, таких работ, как у Веры Михайловны, нет ни у кого.
Владимир Дайбов – талантливый художник, красиво сочиняет пятна. Это сложно: берешь некрасивый цвет и еще один некрасивый цвет, кладешь их рядом, и они преображаются.
Юрий и Ирина Глюдза… Могу продолжить список.
– Никогда не приходило в голову бросить живопись ради «доходного места»?
– Когда мне было лет пять, мы с мамой шли покупать фильмоскоп. И вдруг она спросила: «Дочь, что тебе купить: фильмоскоп или цветные карандаши?» Я представила: вернемся, сяду рисовать… «Карандаши!» – отвечаю.
Потом недоумевала: зачем так легко променяла фильмоскоп? Скоро родители мне его все же купили, но случай остался в памяти.
Позже сын частенько спрашивал: «Мама, зачем тебе такая работа? Посмотри, как живут другие». Я отвечала: «Вырастешь, выберешь себе хорошую профессию». И как вы думаете, что он выбрал к окончанию школы? Курский худграф! Готовился к поступлению. На курсы ходил, брал частные уроки, я обучала. В итоге его акварельная работа была лучшей среди абитуриентов. Сейчас преподает в ДХШ №2. Прошла его персональная выставка в библиотеке Асеева. Его имя – Сергей Торшенко.
– С этого года вы – московская художница?
– В декабре я переехала в столицу к мужу. Но говорить обо мне как о столичной художнице рано – не пишу. Там однокомнатная квартира, а у меня – растворители, запахи, пятна. Хочется, чтобы дом был домом, а не мастерской. Вот и хожу, вынашиваю вдохновение, образы. Настанет лето, организую рабочий уголок на балкончике и тогда все выплесну!
Пока же ищу работу по специальности. В московских художественных школах вакансий преподавателей нет. Предлагают вести разовые мастер-классы для детей 5-6 лет. Малыши совсем. А надо так постараться, чтобы за час у ребенка что-то получилось, и он принес домой законченную работу. Альтернатива – создание собственной школы, но: аренда, договоры, бухгалтерия, налоги – я далека от этого, хочется развиваться как художник.
– И подводя итог, в двух словах: ваше сегодняшнее состояние?
– Оптимистичное. Прорвемся!
Наталья СКОЛЬЗНЕВА.
- Комментарии
Загрузка комментариев...