Как куряне под игом ходили
Свежий номер: 21 марта 2024 (4961)
тираж номера: 4050 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
Как куряне под игом ходили


Слово «иго» изначально означало хомут для тяглового скота, затем так стали называть угнетение, неволю. Но в Курске в пору оккупации, в 1941-1943 годах, немецкое иго для пленных порой и впрямь оборачивалось обычным ярмом...    
Воспоминания одной из свидетельниц тех событий, и скорбных, и героических, звучали 4 февраля в городской библиотеке №10.
Из-за объявленного карантина по гриппу на мероприятие не смогли прийти группы школьников. Но беседа «Это было в снежном феврале» все же состоялась: ветеран труда Лариса Петрова пришла, несмотря на гололед, ради библиотекарей, посетителей. Работницы культуры оформили выставку, где центральное место заняла репродукция полотна Александра Дейнеки – того, с которого словно режут глаза зрителя противотанковые ежи. Книги Клары Хромовой (документальная повесть о Кларе Рябовой, основательнице музея «Юные защитники Родины»), Александры Друговской, Александра Манжосова, Владимира Коровина, Виталия Жилина и других земляков-исследователей, освещающих тему войны на курской земле, расположились на стеллажах рядом с рассказами и повестями для детей.
Лариса Александровна долгие десятилетия увлеченно трудилась на благо Родины. Она награждена многими медалями, в том числе «За трудовую доблесть», и общесоюзными знаками «Ударник пятилетки» и «Победитель соцсоревнования».
Ее юная жизнь могла оборваться в любой день в период полуторалетней оккупации. Навсегда запомнилась сцена – кровь и нагота десяти заложников, расстрелянных возле бани (здание находилось неподалеку от нынешнего на улице Гайдара). Такова была месть фрицев за кого-то из нижних чинов, нашедшего бесславный конец от рук подпольщиков. «Мы с мамой всю ночь не могли спать», – вспомнила Лариса Александровна. За немца в офицерском звании было убито вдвое больше мирных жителей возле мединститута (этого злодеяния девочке увидеть не пришлось: она жила далеко от места новой трагедии, в Очаковской слободе).
Увы, среди курян после отступления Красной Армии и захвата города гитлеровскими полчищами проявились предатели. Это отщепенство находило поощрение со стороны немцев, насаждавших в захваченных краях «нойе орднунг» – новый «порядок» смерти, страха и рабства. Но даже под угрозой казни куряне сохраняли человеческое достоинство, проявляя сострадание и взаимопомощь под дулом «шмайсеров». В районе нынешней улицы 50 лет Октября (до 1967 года – Выгонной) под открытым небом содержались пленные красноармейцы, без медицинской помощи, в грязи... Мама Ларисы и еще несколько женщин несли последние крохи узникам. На подкуп охранника не пожалели яиц. Тот взял и на какое-то время отвернулся, бурча: «Шнель, шнель», то есть «быстрее». «Не хотелось отсюда ему на фронт попасть», – пояснила курянка. Довелось ей видеть и то, как измученных пленных  фрицы запрягли в сани и избивали, заставляя везти воду в бочке...
Один из главных пособников оккупантов, городской голова Иван Смялковский, разъезжал по разграбленному Курску в красивом черном автомобиле с какой-то «мадам». Но 2 февраля 1943-го, когда среди курян уже ходили добытые подпольщиками сведения о разгроме немецких войск под Сталинградом, бургомистр, очевидно, рехнувшийся от такого поворота событий, выпаливал в громкоговоритель нечто несуразное: «Наши доблестные немецкие войска взяли Москву и Ленинград»...  Предателю недолго оставалось до позорного конца: как установили советские органы госбезопасности, он отступил вместе с немцами, но вдруг при нем обнаружилось много золота, и сами фашисты покончили со своим приспешником. «Нацисты всегда считали, что золото должно принадлежать только рейху», –  комментировал бесславный конец в своих воспоминаниях фронтовик, ветеран КГБ и краевед Владимир Ковалев.
Даже в дни самой лживой дезинформации населения куряне догадывались, что бои с врагом идут ожесточенные и не столь уж далеко от города. Как-то ночью батареи немецких зенитчиков, стоявшие неподалеку от дома Ларисы, в Горелом лесу, открыли огонь по нашему бомбардировщику, что чернел в перекрестье прожекторов. «Уходи! Уходи!» – умоляли дети, прикладывая ладошки ко рту, словно в кабине могли их услышать... Но отважный сокол не ушел, пока не сбросил бомбы. Вскоре после сталинградского «кольца», Красная Армия в молниеносном рывке подошла к Курску. 8 февраля весь день шел снег, и лишь глубокой ночью смолкли на улицах звуки выстрелов. А наступивший день был удивительно ярким, и по склону улицы Дзержинского побежали ручьи. Воинов дивизии Степана Перекальского (сам командующий погиб накануне), на санях в белых полушубках, горожане –  женщины и немногие мужчины – встречали объятьями и поцелуями.
«Все для фронта, все для Победы» – с этими словами вливались в мирную жизнь школьники, среди которых была и Лариса. Забот у детворы хватало: заготавливать то цикорий (вместо кофе), а то и древесину («Немцы, когда пилили лес, ленились наклоняться, оставляли высокие пни, а мы потом помогали их спиливать уже после прихода своих», – вспоминает Лариса Александровна). И даже в защитных сооружениях, покрывших город в канун Курской битвы, немало напряженного труда детских рук...
«Хочется, чтобы всегда был мир, – так заветной мечтой завершила рассказ ветеран. И обратилась к молодому поколению с наказом: «Занимайтесь спортом, не держите негативных мыслей и, конечно, любите не только себя». Сама же она отдала трудам на благо Родины долгие годы. Выпала ей и служба в ГДР, где величественным символом впечатались в душу сооружения Трептов-парка в память о героизме советских воинов. «Все пятнадцать республик Союза участвовали в его строительстве, кто присылал гранит, а кто – саженцы березок. Кому доведется побывать в Берлине, непременно придите туда, чтобы поклониться всем, кто отдал жизнь за нашу свободу!».
  • Комментарии
Загрузка комментариев...