«Крест деревянный иль чугунный...»
Свежий номер: 21 марта 2024 (4961)
тираж номера: 4050 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
«Крест деревянный иль чугунный...»


Можно много говорить и писать о древних традициях русских кладбищ, о том, как они менялись с веками. Тема эта очень интересная и поучительная, но сегодня не только об этом...    
Как известно, наш город возродился в самом конце XVI века, а уже в начале XVII его населяли около полутора тысяч человек. Кто-то скажет – всего-то! Но для пограничного города-крепости это не так уж и мало. Куряне (как и во всей России) хоронить своих усопших предпочитали  вблизи храмов, а особо праведных или же внесших большой вклад в устройство церковной жизни — внутри оных. Многим из нынешних каменных храмов Курска предшествовали деревянные, череда которых, сменяя друг друга по ветхости или пожарам, уходила в далекое прошлое. Тогда очень ценилась намоленность места. Скажем, первое каменное здание Знаменского собора было возведено к 1680 году – через 67 лет после освящения деревянного, построенного курянами по обету. Но с 1613 года монастырь и его постройки сгорали в пожарах, неоднократно перестраивались, и это не могло не сказаться на состоянии захоронений, что располагались рядом или внутри. Скажем, при строительстве  Знаменского собора в 1816-1826 годах, или несколько позже – Воскресенского храма. Да и здание «присутственных мест» (на углу нынешних улиц Сонина и Луначарского) тоже могло внести свою разрушительную лепту в устройство монастырских кладбищ...
Стоит добавить, что на территории курской крепости-острога просто не могло не быть отдельного участка для захоронения – для тех простых  горожан, кто умер или погиб во время многочисленных вражеских осад. Несколько лет назад неподалеку от главного входа в Дом офицеров во время точечных археологических раскопок было обнаружено захоронение молодого (судя по сохранившимся к моменту смерти зубам) человека, исполненное по всем традициям православия. Судя по всему, этот погост располагался под самой крепостной стеной, скорее всего – снаружи… А сколько таковых захоронений могло бесследно исчезнуть при строительстве в XIX веке самого Дома офицеров (Дворянского собрания) или, скажем, здания мужской гимназии.
А где стояли курские храмы в домонгольские времена? Попробуй, разберись, если мы даже город XVII века знаем плохо. Впрочем, на месте снесенного в 30-е года Николаевского храма  (там, где улица Радищева двумя рукавами впадает в улицу Дзержинского) в шестидесятые годы  во время инженерных изысканий были обнаружены останки горожан, погибших явно во время боевых действий. Очень многое указывало на то, что произошло это в момент начала татаро-монгольского нашествия. То есть монголы (и иже с ними) ушли, а оставшиеся в живых куряне как смогли похоронили своих павших там, где хоронили к тому времени уже давно – возле храма... Так что не бравурный памятник «мужику» что-то во что-то перековывающему, а часовенка должна там стоять –  в память об одном из самых древних курских храмов.
Надо сказать, что старые храмы до конца XVIII века стояли и на той территории Курска, которую мы с вами знаем как Красную площадь – в лабиринте кривых улочек и переулков того времени. Были ли при них погосты? Наверняка – скажем, при храме Параскевы-Пятницы. Хорошо известно монастырское кладбище в Свято-Троицком монастыре (на нынешней улице Максима Горького), где сравнительно недавно проводились изыскательные работы.
Стоит отметить, что мы с вами  помним о своих предках гораздо большее, чем в старину. Сказываются общая грамотность, влияние фотографии, видеосъемки и хорошо поставленное архивное дело... А еще тот факт, что жить мы стали дольше, при этом меньше загружены жесткой борьбой за существование. Курянин XVII века ведал свою родословную (а с ней и историю города)  лишь по рассказам немногочисленных старожилов – на глубину не более  поколения. Тогда мало кто помнил своих деда и прадеда. Каменный памятник на могиле долго был редкостью, чаще – деревянный крест, который быстро ветшал вместе с памятью об усопшем.
А уж фотографическое изображение на граните или мраморе, когда оно стало общедоступным, и вовсе внесло кардинальные изменения в  наши отношения к усопшим. Мы ходим на кладбища не к имени и фамилии, а к конкретному человеку, который живет в нашей памяти, отраженный на мраморе памятника. При этом иногда улавливаем их укоряющий взгляд: «Редко навещаешь, сынок...»
Есть ли сегодня проблемы в этом деликатном вопросе? К сожалению, таковых немало. Стоит начать с того, что основные курские исторические кладбища (Херсонское и Никитское) наши предки первоначально постарались расположить за пределами города. В то время никому  и в голову не приходило, что всего через два века они будут находится едва ли не в центре.  Впрочем, этот факт  не внес существенных изменений в отношение  к старинным городским местам упокоения. Наоборот, с годами Никитское и Херсонское  превратились в «терраинкогнита», в своеобразные «необитаемые острова», зоны отчуждения. Неухоженные, заросшие бурьяном могилы, заваленные памятники, разрушенные оградки... Сейчас власти и общественность пытаются что-то сделать, периодически устраивая там уборку. Проблема в том, что ухаживать за большинством из них уже некому… Но ведь те же самые вопросы рано или поздно возникнут и на других действующих кладбищах города, скажем, – на двух Северных, которые тоже «перемещаются» в сторону центра города.
Давняя российская (и не только) традиция – ничего не строить на территории даже заброшенного кладбища. Это считается очень плохой приметой. Можно изменить светские законы, но с древней (и очень разумной) традицией так не получится. Если в старину, когда историческая память была недолговечной, место заброшенного погоста могли и забыть, то сегодня на это рассчитывать не приходится. Нынешнее кладбище – навсегда. И если уж оно в черте города, то выглядеть оно должно очень достойно. Можно вспомнить многие кладбища в Москве или, скажем,  Пер-Лашез в Париже.
Всего за один век, несмотря на явное отсутствие роста численности жителей страны, доля городского населения выросла с 14,2% до 74,03%. Это отражается и на смертности, и, естественно, на состоянии городских и пригородных кладбищ. Если ничего не изменится в нашем отношении к погребениям (в духовном, технологическом или в организационном смысле) в будущем горожан ждут большие проблемы. Общая площадь погостов уже лет через пятьдесят будет сравнима с территорией самого Курска. И большинство из них будут заброшенными. Представьте себе множество подобий Херсонского кладбища по периметру города – жутковатая картина. Причем, заметьте, это напрямую будет касаться (дело житейское) любого из нас. Вспомните Булата Окуджаву:
Крест деревянный иль чугунный
Назначен нам в туманной мгле...
Так, может быть, выход в кремации усопших? В XVII веке  в городах России крематории уже использовались. Но вряд ли выход в этом – очень уж не соответствует православным (и не только) традициям. Скажем, в католических странах, еще в XIX веке за такое погребение могли запросто отлучить от церкви, но потом пообвыкли. Впрочем, они там изготавливали удобрение из мумий, во множестве завозившихся из Египта. Представить такое в России любых времен просто невозможно… Но тогда почему большинство из их кладбищ более ухожены, чем наши?
Одним словом, выход нужно искать сегодня, не перекладывая проблему на плечи будущих поколений… А пока просто наводить порядок на заброшенных участках старых городских кладбищ.
Завершить в самый раз строками из стихотворения Александра Пушкина:

Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле Бога Самого
Самостоянье человека,
Залог величия его.
Животворящая Святыня!
Земля была б без них мертва,
Как безотрадная пустыня
И как алтарь без Божества…

Или великий поэт  неправ? А если все-таки он прав, тогда почему мы так равнодушны и так забывчивы?..
  • Комментарии
Загрузка комментариев...